«Жизнь-поэма» Ричарда Бротигана
Вступительное слово о творчестве Ричарда Бротигана и перевод обзорной статьи о поэзии и коротких историях автора.
Прежде чем приступить к трансляции поэтики Ричарда Бротигана стоит сказать несколько слов экспозиции о нем. Частично это предисловие — компиляция разрозненных фактов, которые пусть и не полностью отражают аспекты личности Бротигана (довольно много внимания в работах и воспоминаниях уделено трансформации его характера и появлению «темной стороны»), но — так или иначе — послужат хорошим началом для понимания его творчества.
После самоубийства Ричарда Бротигана в октябре 1984 г. прошло две недели, прежде чем его тело было обнаружено. Вопрос о предпосылке его ухода из жизни остается открытым: в доме было обнаружено лишь два доллара мелочью, бутылка виски и пачка транквилизаторов. Однако друзья и близкие были удивлены подобным исходом. Дочь Бротигана рассказала, что писатель пытался совершить самоубийство ранее в 1981 г. после развода со второй женой.
До сих пор многие факты жизни Бротигана остаются темным пятном для исследователей. Несмотря на свою публичность и эксцентричность, часть души Бротигана остается тайной для критиков и почитателей творчества. Первые биографы пытались воссоздать жизненный путь писателя, но слишком многое по итогу осталось за занавесом.
Прежде чем приступить к трансляции поэтики Ричарда Бротигана стоит сказать несколько слов экспозиции о нем. Частично это предисловие — компиляция разрозненных фактов, которые пусть и не полностью отражают аспекты личности Бротигана (довольно много внимания в работах и воспоминаниях уделено трансформации его характера и появлению «темной стороны»), но — так или иначе — послужат хорошим началом для понимания его творчества.
После самоубийства Ричарда Бротигана в октябре 1984 г. прошло две недели, прежде чем его тело было обнаружено. Вопрос о предпосылке его ухода из жизни остается открытым: в доме было обнаружено лишь два доллара мелочью, бутылка виски и пачка транквилизаторов. Однако друзья и близкие были удивлены подобным исходом. Дочь Бротигана рассказала, что писатель пытался совершить самоубийство ранее в 1981 г. после развода со второй женой.
До сих пор многие факты жизни Бротигана остаются темным пятном для исследователей. Несмотря на свою публичность и эксцентричность, часть души Бротигана остается тайной для критиков и почитателей творчества. Первые биографы пытались воссоздать жизненный путь писателя, но слишком многое по итогу осталось за занавесом.
Ричард Бротиган родился в 1935 г. Воспоминаний о детстве Бротиган избегал: отец ушел еще до рождения, а мать отказалась от него с сестрой, когда мальчику было девять (но позже вернулась), а отчимы сменялись один за другим. Свою настоящую фамилию Ричард узнал лишь перед выпускным.
По-видимому, Бротиган начал писать в старшей школе, писал много и находил в этом свой истинный смысл существования. С этого момента Ричард определил цель своей жизни — стать великим писателем. В середине 50-х он переезжает в Сан-Франциско и знакомится с Гинзбергом, Лоуренсом Ферлингетти, Майкл Макклуром и Филиппом Уэйленом. Новая волна американской поэзии становится для Бротиганом шансом начать печататься наряду с другими. Он писал всегда, денег на печатную машинку не хватало, поэтому главным орудием становился старый карандаш и дешевый блокнот. Свои брошюры со стихами он раздавал на улице прохожим, а напечатанные произведения не находили отклика общественности.
Первая жена Бротигана, Вирджиния, комментировала, что после развода Ричард начал писать прозу. Он заставлял себя учиться писать прозой: все, что он делал, в итоге оказывалось слишком поэтическим. Однако вскоре в свет вышли два его романа и началась работа над третьим. И Бротиган проснулся знаменитым.
По-видимому, Бротиган начал писать в старшей школе, писал много и находил в этом свой истинный смысл существования. С этого момента Ричард определил цель своей жизни — стать великим писателем. В середине 50-х он переезжает в Сан-Франциско и знакомится с Гинзбергом, Лоуренсом Ферлингетти, Майкл Макклуром и Филиппом Уэйленом. Новая волна американской поэзии становится для Бротиганом шансом начать печататься наряду с другими. Он писал всегда, денег на печатную машинку не хватало, поэтому главным орудием становился старый карандаш и дешевый блокнот. Свои брошюры со стихами он раздавал на улице прохожим, а напечатанные произведения не находили отклика общественности.
Первая жена Бротигана, Вирджиния, комментировала, что после развода Ричард начал писать прозу. Он заставлял себя учиться писать прозой: все, что он делал, в итоге оказывалось слишком поэтическим. Однако вскоре в свет вышли два его романа и началась работа над третьим. И Бротиган проснулся знаменитым.
Я всегда любил писать стихи, но это требует времени, как долгое ухаживание, которое приведет к счастливому браку, потому что нужно сначала как следует узнать друг друга. Я писал стихи семь лет для того, чтобы научиться составлять слова в предложения, но на самом деле я всегда хотел сочинять романы и понимал, что не смогу этого делать, пока не научусь составлять слова. Поэзия была для меня в то время любовницей, а не женой/
Особенность творчества Бротигана, которые определяют исследователи и которая наиболее сильно отдается в моем сердце: это голос мальчишки, детский голос прозы и поэзии, которая на какое-то время стала голосом целого поколения 60-х. Но повзрослевшие хиппи через 10 лет откажутся от прошлых себя, откажутся и от Бротигана. Трепетное отношение к подчинению слова-любовницы достигнет высшей точки в последних романах Бротигана, но он будет низвергнут новым временем.
Кем был Бротиган: писал роман в год, прошел курс шокотерапии в молодости против «параноидальной шизофрении», любил выпить и женщин, коллекционировал оружие и в итоге стал невыносим для общества. Но даже такой портрет вскрывает проблему:
Ричард Бротиган нигде не мог найти себе места.
Ричард Бротиган нигде не мог найти себе места.
К сожалению, многие работы, посвященные Бротигану, рассматривают миф западной Америки в его творчестве, прозу постмодерна и открытие новых границ сознания. Но что стихи? Первое время исследователи пытались применить термин «бротиганы» в отношении лирической прозы и сентиментальной поэзии, «чувства искажения» и авторского эго, которое ощущает мир через точечное в нем растворение.
Желание Бротигана создать из всего искусство, сотворить «жизнь-поэму» стало ответом на многие запросы личности ХХ века.
Желание Бротигана создать из всего искусство, сотворить «жизнь-поэму» стало ответом на многие запросы личности ХХ века.
Стиль Бротигана: поэзия
и короткие истории
и короткие истории
Источник: Boise State University Western Writers Series Number 79. Richard Brautigan by Jay Boyer. Arizona State University, 1987.
Известность Бротигана пришла к нему после первых трех романов: «Ловля форели в Америке», «Генерал конфедерации из Биг-Сура» и «В арбузном сахаре», опубликованных между 1964 и 1968 годами. Однако те, кто впервые приходит к Бротигану, начинают с его поэзии и коротких рассказов, в которых привлекает контроль голоса и лирических оттенков, метафор и сравнений и вынесение индивидуального ощущения во фрагментах. Короче говоря, именно в тех комбинациях, которые ассоциируются с романами Бротигана.
Ничего сложного в поэзии Бротигана нет. У читателя нет необходимости возвращаться и перечитывать раз за разом стихотворение, чтобы понять весь смысл. Лирический герой слишком прост для понимания. Его голос задает ощущение близости и интимности.
Ничего сложного в поэзии Бротигана нет. У читателя нет необходимости возвращаться и перечитывать раз за разом стихотворение, чтобы понять весь смысл. Лирический герой слишком прост для понимания. Его голос задает ощущение близости и интимности.
таким голосом я говорю только с тобой
Поэзия Бротигана не выражает только личного пристрастия и не пишется в одно мгновение. Здесь всегда есть чувство детальной разработки, мучения ума. В стихотворении «Латук «Частный сыщик»», нас будто извлекают из ящика с салатом в более локальное пространство, которое становится все меньше и меньше. В итоге мы отдаляемся от него и создаем совершенно новый мир из открывшихся нам символов:
Three crates of Private Eye Lettuce,
the name and drawing of a detective
with magnifying glass on the sides
of the crates of lettuce,
form a great cross in man’s imagination
and his desire to name
the objects of this world.
I think I’ll call this place Golgotha
and have some salad for dinner.
Латук «Частный сыщик» (перевод Ф. Гуревич)
Три ящика латука «Частный сыщик».
Название и эмблема — детектив
с большой лупой —
ставят жирный крест
на человеческой косности,
воскрешают страсть давать
вещам имена.
Назову-ка я, пожалуй, это место Голгофой
и покрошу салат на ужин.
the name and drawing of a detective
with magnifying glass on the sides
of the crates of lettuce,
form a great cross in man’s imagination
and his desire to name
the objects of this world.
I think I’ll call this place Golgotha
and have some salad for dinner.
Латук «Частный сыщик» (перевод Ф. Гуревич)
Три ящика латука «Частный сыщик».
Название и эмблема — детектив
с большой лупой —
ставят жирный крест
на человеческой косности,
воскрешают страсть давать
вещам имена.
Назову-ка я, пожалуй, это место Голгофой
и покрошу салат на ужин.
Необходимость присваивать вещам имена, наделять их смыслом — одна из неизменных задач поэзии Бротигана. Творческий метод Бротигана находится в постоянном поиске новых слов, с помощью которых можно зашифровать мир и придать ему новое значение. Это прослеживается и в последнем сборнике «30-е июня, 30-е июня», где лирический герой сталкивается с тем,
что искусство теряется из обыденной жизни:
что искусство теряется из обыденной жизни:
American bar in Tokyo
I’m here in a bar filled with
young conservative snobbish
American men,
drinking and trying to pick up
Japanese women
who want to sleep with the likes
of these men.
It is very hard to find any poetry
here
as this poem bears witness.
«Американский бар в Токио»
Я в баре, набитом
молодыми консервативными
американскими снобами,
они пьют и пристают
к японкам,
которым нравится спать с этими
подобиями мужчин.
Здесь очень трудно найти
Поэзию,
что видно по этим стихам.
I’m here in a bar filled with
young conservative snobbish
American men,
drinking and trying to pick up
Japanese women
who want to sleep with the likes
of these men.
It is very hard to find any poetry
here
as this poem bears witness.
«Американский бар в Токио»
Я в баре, набитом
молодыми консервативными
американскими снобами,
они пьют и пристают
к японкам,
которым нравится спать с этими
подобиями мужчин.
Здесь очень трудно найти
Поэзию,
что видно по этим стихам.
Однако ранняя поэзия Бротигана значительно отличается от последующих произведений. Последние стихи гораздо более прозаичны: ломка стиха становится необоснованной и чаще всего бессмысленной, и, скорее всего, ее смысл не потеряется, если напечатать все как цельный абзац. Помимо прочего, Бротиган, кажется, теряет веру в возможности игры с языком. Закономерным является вопрос о причинах оскудения такого причудливого ума, который мог выдавать сравнения и метафоры буквально из всего, что попадает в поле зрения. Например, как это было во вступлении к сборнику «1942» или в первом значимом собрании поэзии «Пилюли vs. Катастрофа в шахте Спрингфилд» и брошюре «Осьминог».
«1942»
Piano tree, play
in the dark concert halls
of my uncle,
twenty-six years old, dead
and homeward bound
on a ship from Sitka,
his coffin travels
like the fingers
of Beethoven
over a glass
of wine.
«1942»
Пой, пианино,
в темных концертных залах
о моем дяде,
в двадцать шесть лет он мертв,
корабль плывет
домой из Ситки,
и гроб качается,
как пальцы Бетховена
над бокалом
вина.
Piano tree, play
in the dark concert halls
of my uncle,
twenty-six years old, dead
and homeward bound
on a ship from Sitka,
his coffin travels
like the fingers
of Beethoven
over a glass
of wine.
«1942»
Пой, пианино,
в темных концертных залах
о моем дяде,
в двадцать шесть лет он мертв,
корабль плывет
домой из Ситки,
и гроб качается,
как пальцы Бетховена
над бокалом
вина.
Подобное путешествие от раннего творчества Бротигана к его поздним произведениям представляет наблюдение за упадком поэтического гения. В некоторых примерах можно заметить, что у Бротигана не хватает центрообразующего начала, силы гравитации, которая бы притягивала внимание к его индивидуальности и задавала серьезность восприятия. То же самое можно сказать и о коротких рассказах — если их можно так назвать. Жанровое определение «виньетки», «зарисовки» или «стихи в прозе» подойдет им гораздо больше. Зачастую в коротких рассказах Бротигана нет никакой логики и последовательности, отсутствует какое-либо композиционное единство, за которым можно увидеть закономерные и привычные «начало-середина-конец». Вместо голоса лирического героя они предлагают лишь фрагмент переживания истории.
Критик Филип Стевик заметил, что в работах Бротигана расположение частей творится методом сериальной склейки, а не привычным нам порядком причинно-следственных связей (данное замечание можно применять и к большим романам Бротигана). В истории «Лос-Анджелесский аэроплан времен первой мировой» (сборник «Месть лужайки»), например, рассказывается, как герою необходимо сообщить жене о смерти ее отца. Далее он последовательно расписывает, что смерть отца значила для них. Тридцать три абзаца, каждый из которых пронумерован, на первый взгляд создают ощущение хронологического рассказа – от первого, в котором сообщается причина смерти отца, до последнего, тридцать третьего, в котором рассказчик уже передает новость жене. Но вскоре мы осознаем, что это ложная структура. Композиция организована полностью вокруг фигуры самого рассказчика: последовательность событий имеет отношение не к отцу жены, а к самому герою.
Критик Филип Стевик заметил, что в работах Бротигана расположение частей творится методом сериальной склейки, а не привычным нам порядком причинно-следственных связей (данное замечание можно применять и к большим романам Бротигана). В истории «Лос-Анджелесский аэроплан времен первой мировой» (сборник «Месть лужайки»), например, рассказывается, как герою необходимо сообщить жене о смерти ее отца. Далее он последовательно расписывает, что смерть отца значила для них. Тридцать три абзаца, каждый из которых пронумерован, на первый взгляд создают ощущение хронологического рассказа – от первого, в котором сообщается причина смерти отца, до последнего, тридцать третьего, в котором рассказчик уже передает новость жене. Но вскоре мы осознаем, что это ложная структура. Композиция организована полностью вокруг фигуры самого рассказчика: последовательность событий имеет отношение не к отцу жены, а к самому герою.
33. «Сегодня днем умер твой отец».
Данный фрагмент — лишь небольшой отрывок из отдельного издания, посвященному творчества Бротигана. Возможно, когда-нибудь мы узнаем о нем больше.
