Поэзия как терапия: уроки Энн Секстон
Перевод статьи о творческом методе Энн Секстон. Авторский перевод стихотворений.
Источник: the Arts in Psychotherapy. Vol. 19. pp. 47-52. 1992 г.
Авторы: Дэвид Лестер — директор центра изучения суицида.
Рина Терри — поэт.
Источник: the Arts in Psychotherapy. Vol. 19. pp. 47-52. 1992 г.
Авторы: Дэвид Лестер — директор центра изучения суицида.
Рина Терри — поэт.
Поэзия и психотерапия
В последнее время все больше психотерапевтов приходят к выводу, что поэзия — это один из способов установления контакта между клиентом и специалистом. Для некоторых пациентов намного легче выстраивать коммуникацию и передавать информацию через собственную поэзию или посредством творчества других.
Александер К.С. (прим. к сожалению, я не смогла найти расшифровку этих загадочных инициалов) отметил, что поэзия преимущественно используется в подростковой терапии, так как именно слово становится выражением личной экспрессии. В практике отмечаются случаи, когда подростки объясняли собственные эмоции и внутреннюю боль через стихи. Написание стихов при этом становится возможностью отдохновения души и прочищения мыслей и чувств,
без опасности оказаться под давлением насмешек со стороны друзей и родителей. Особенно это становится ясно, если подросток ощущал себя одиноким, грустным, пассивным и непонятым в течение долгого времени.
В целом исследователи видят в написании поэзии возможность катарсиса, способного вскрыть самые потаенные чувства. Тот же Александер рассматривал стихи в качестве неких помощников, которые способствуют выражению собственного Я другим людям. Одновременно с этим некоторые специалисты предупреждают, что для пациентов с суицидальными наклонностями необходимо проявлять осторожность, так как подобное катарсическое воздействие способно усугубить эмоциональный кризис.
Многие школы психотерапии находят подобные способы самокопания и познания непродуктивными. Виктор Франкл, психотерапевт экзистенциальной школы (прим. цель этого направления – привести пациента к осмыслению целей своей жизни и принятие полной ответственности за нее), утверждает, что чрезмерная озабоченность пациента собственными чувствами и психологическими процессами наносит вред общему состоянию, и намного эффективнее в данном случае будет практика активного действия,
а не самоанализ. Подобной точки зрения придерживается и западная система психотерапии (прим., например, Морита-терапия, которая ориентируется на японский опыт, где личность – часть межличностных отношений).
Подобное расхождение во взглядах в принципе ставит вопрос о пользе поэтического письма для людей с суицидальным расстройством как возможностью выразить собственные мысли и чувства.
В данной работе рассматривается значение собственно авторской поэзии в работе
с психоаналитиком для преодоления внутренних конфликтов и депрессивных состояний
на примере жизни и творчества американской поэтессы Энн Секстон, совершившей самоубийство в возрасте 45 лет.
В последнее время все больше психотерапевтов приходят к выводу, что поэзия — это один из способов установления контакта между клиентом и специалистом. Для некоторых пациентов намного легче выстраивать коммуникацию и передавать информацию через собственную поэзию или посредством творчества других.
Александер К.С. (прим. к сожалению, я не смогла найти расшифровку этих загадочных инициалов) отметил, что поэзия преимущественно используется в подростковой терапии, так как именно слово становится выражением личной экспрессии. В практике отмечаются случаи, когда подростки объясняли собственные эмоции и внутреннюю боль через стихи. Написание стихов при этом становится возможностью отдохновения души и прочищения мыслей и чувств,
без опасности оказаться под давлением насмешек со стороны друзей и родителей. Особенно это становится ясно, если подросток ощущал себя одиноким, грустным, пассивным и непонятым в течение долгого времени.
В целом исследователи видят в написании поэзии возможность катарсиса, способного вскрыть самые потаенные чувства. Тот же Александер рассматривал стихи в качестве неких помощников, которые способствуют выражению собственного Я другим людям. Одновременно с этим некоторые специалисты предупреждают, что для пациентов с суицидальными наклонностями необходимо проявлять осторожность, так как подобное катарсическое воздействие способно усугубить эмоциональный кризис.
Многие школы психотерапии находят подобные способы самокопания и познания непродуктивными. Виктор Франкл, психотерапевт экзистенциальной школы (прим. цель этого направления – привести пациента к осмыслению целей своей жизни и принятие полной ответственности за нее), утверждает, что чрезмерная озабоченность пациента собственными чувствами и психологическими процессами наносит вред общему состоянию, и намного эффективнее в данном случае будет практика активного действия,
а не самоанализ. Подобной точки зрения придерживается и западная система психотерапии (прим., например, Морита-терапия, которая ориентируется на японский опыт, где личность – часть межличностных отношений).
Подобное расхождение во взглядах в принципе ставит вопрос о пользе поэтического письма для людей с суицидальным расстройством как возможностью выразить собственные мысли и чувства.
В данной работе рассматривается значение собственно авторской поэзии в работе
с психоаналитиком для преодоления внутренних конфликтов и депрессивных состояний
на примере жизни и творчества американской поэтессы Энн Секстон, совершившей самоубийство в возрасте 45 лет.
Жизнь и самоубийство Энн Секстон (многие данные приводятся по биографии Дианы Миддлбрук, 1991 г.)
Энн Секстон родилась 9 ноября 1928 г. в городе Ньютон, штат Массачусетс, в семье успешного бизнесмена. Секстон совершила самоубийство, надышавшись выхлопными газами, в гараже собственного дома в Весстоне, штат Массачусетс, 4 октября 1974 года.
Юность Энн Секстон – пример рухнувшего неприкаянного романтизма. После школы она поступила в Гарланд колледж (женский гуманитарный колледж), однако бросила его после первого курса. Сразу после этого она сбегает вместе с Альфредом Секстоном, 20-летним студентом, и выходит за него замуж в 1948 г., в браке с ним Секстон родила двух дочерей. Ее муж начал успешную карьеру коммивояжера, а сама Секстон стала депрессивной домохозяйкой (прим. перевод осуществлен практически дословно, так как мне очень понравилась эта конструкция). Пока муж находился в плавании, Секстон первое время жила в Балтиморе и Сан-Франциско.
Первая дочь Линда родилась в июле 1953 г. Через год умирает двоюродная прабабушка, и у Секстон случается первый нервный срыв. Вторая дочь Джойс родилась в августе 1955 г., и Секстон была госпитализирована второй раз в 1956 г. после попытки суицида на ее день рождения. Писать стихи Секстон начала по наставлению своего психотерапевта, который также предложил присоединиться к писательскому семинару в Бостонском центре обучения для взрослых. Под руководством Роберта Лоуелла Секстон начала обучение и стала одним из ведущих поэтов, там же она знакомится с поэтессой Сильвией Плат. Секстон продолжает обучение в Бостонском университете с 1970-1974 гг., параллельно с этим посещает курсы в Колгейт университете (1971-1972 гг.). Первый поэтический сборник «To Bedlam and Part Way Back» («До Бедлама и обратно») был опубликован в 1960 г, а в 1967 г. она получила Пулитцеровскую премию.
Однако такой успех сопровождался постоянными негативными отзывами критиков, которые обрушивались на последующие 10 сборников. Многие считали, что Секстон злоупотребляет неприятными описаниями телесного характера: например, мастурбацией и менструацией. В представлении литературного сообщества ее стихи были слишком исповедальными по своей сути и необработанными с точки зрения утвержденного канона.
Энн Секстон родилась 9 ноября 1928 г. в городе Ньютон, штат Массачусетс, в семье успешного бизнесмена. Секстон совершила самоубийство, надышавшись выхлопными газами, в гараже собственного дома в Весстоне, штат Массачусетс, 4 октября 1974 года.
Юность Энн Секстон – пример рухнувшего неприкаянного романтизма. После школы она поступила в Гарланд колледж (женский гуманитарный колледж), однако бросила его после первого курса. Сразу после этого она сбегает вместе с Альфредом Секстоном, 20-летним студентом, и выходит за него замуж в 1948 г., в браке с ним Секстон родила двух дочерей. Ее муж начал успешную карьеру коммивояжера, а сама Секстон стала депрессивной домохозяйкой (прим. перевод осуществлен практически дословно, так как мне очень понравилась эта конструкция). Пока муж находился в плавании, Секстон первое время жила в Балтиморе и Сан-Франциско.
Первая дочь Линда родилась в июле 1953 г. Через год умирает двоюродная прабабушка, и у Секстон случается первый нервный срыв. Вторая дочь Джойс родилась в августе 1955 г., и Секстон была госпитализирована второй раз в 1956 г. после попытки суицида на ее день рождения. Писать стихи Секстон начала по наставлению своего психотерапевта, который также предложил присоединиться к писательскому семинару в Бостонском центре обучения для взрослых. Под руководством Роберта Лоуелла Секстон начала обучение и стала одним из ведущих поэтов, там же она знакомится с поэтессой Сильвией Плат. Секстон продолжает обучение в Бостонском университете с 1970-1974 гг., параллельно с этим посещает курсы в Колгейт университете (1971-1972 гг.). Первый поэтический сборник «To Bedlam and Part Way Back» («До Бедлама и обратно») был опубликован в 1960 г, а в 1967 г. она получила Пулитцеровскую премию.
Однако такой успех сопровождался постоянными негативными отзывами критиков, которые обрушивались на последующие 10 сборников. Многие считали, что Секстон злоупотребляет неприятными описаниями телесного характера: например, мастурбацией и менструацией. В представлении литературного сообщества ее стихи были слишком исповедальными по своей сути и необработанными с точки зрения утвержденного канона.
В 1959 г. от рака умирает мать Секстон, обвиняя дочь, что та довела ее до болезни своими попытками суицида. Безусловно, подобное абсурдное утверждение отдалось болью в сердце Энн. Следом за матерью умирает отец. После всех этих событий Секстон находилась под постоянным наблюдением психотерапевта и стала зависима от алкоголя и седативных веществ. Ей был прописан Торазин, который вызывал увеличение веса и постоянную усталость. В Секстон начала расти ненасытная жажда любви и понимания: своих близких и друзей она начинает воспринимать как духовных наставников и советников.
В 1974 г. Секстон решила прекратить употребление Торазина, так как он блокировал ее креативную энергию. Она разводится с мужем,
и нарастающее чувство одиночества усиливает ее постоянную – в некотором роде маниакальную — потребность в общении с друзьями. Тогда Секстон пытается найти духовную основу в религии. Исследователи ее жизни считают, что на самоубийство Секстон за месяц
до собственного дня рождения, скорее всего, повлияло самоубийство поэтессы и близкой подруги Сильвии Плат одиннадцатью годами ранее (прим. Сильвия Плат совершила самоубийство, отравившись газом в 1963 г.).
Тем не менее собственные нервные срывы Секстон называла психопатическими, однако ее первый терапевт (доктор Мартин Орн) утверждал, что именно психопатом (в значении болезни) Секстон не была. Он диагностировал ей истерическую неврастению. При этом
в биографии Секстон также случалось множество депрессивных и маниакальных эпизодов, и впоследствии ей было диагностировано биполярное аффективное расстройство.
Психические расстройства в семье Секстонов были хроническими и наследственными. Прабабушка матери страдала от психических припадков и проходила курс шокотерапии. Оба родителя Секстон страдали от алкоголизма. Сестра Энн также совершила самоубийство снотворным во время депрессивного эпизода; тетя по отцовской линии совершила самоубийство с помощью пистолета в 1975 г., через год после Энн. Все эти примеры можно рассматривать как передающееся из поколения в поколения расстройство психических процессов.
В 1974 г. Секстон решила прекратить употребление Торазина, так как он блокировал ее креативную энергию. Она разводится с мужем,
и нарастающее чувство одиночества усиливает ее постоянную – в некотором роде маниакальную — потребность в общении с друзьями. Тогда Секстон пытается найти духовную основу в религии. Исследователи ее жизни считают, что на самоубийство Секстон за месяц
до собственного дня рождения, скорее всего, повлияло самоубийство поэтессы и близкой подруги Сильвии Плат одиннадцатью годами ранее (прим. Сильвия Плат совершила самоубийство, отравившись газом в 1963 г.).
Тем не менее собственные нервные срывы Секстон называла психопатическими, однако ее первый терапевт (доктор Мартин Орн) утверждал, что именно психопатом (в значении болезни) Секстон не была. Он диагностировал ей истерическую неврастению. При этом
в биографии Секстон также случалось множество депрессивных и маниакальных эпизодов, и впоследствии ей было диагностировано биполярное аффективное расстройство.
Психические расстройства в семье Секстонов были хроническими и наследственными. Прабабушка матери страдала от психических припадков и проходила курс шокотерапии. Оба родителя Секстон страдали от алкоголизма. Сестра Энн также совершила самоубийство снотворным во время депрессивного эпизода; тетя по отцовской линии совершила самоубийство с помощью пистолета в 1975 г., через год после Энн. Все эти примеры можно рассматривать как передающееся из поколения в поколения расстройство психических процессов.
Поэзия Энн Секстон
Чаще всего поэзия Энн Секстон определяется как исповедальная ввиду детального воспроизведения собственных чувств. Критик Уильям Макгилл считал, что творчество Секстон в больше степени представляет собой ветвь конфессиональной поэзии, так как значительная часть стихов была написана в попытке воссоздать собственное я и проанализировать его.
В отношении произведений Секстон употребляются эпитеты, связанные с понятиями меланхолии, размытости и бесформенности, пронзительности
и непоследовательности.
Однако в данной работе исследователи не соглашаются с подобной интерпретацией.
Минорность ее звучаний стала культивироваться
в первую очередь журналами и газетами. В то же самое время самые колкие и острые выражения всегда летели в сторону Секстон. Сама же Энн видела себя больше
в эстетике имажинизма, непосредственно связанного
с реальностью, нежели собственно конфессиональным поэтом. Во многих своих интервью она настаивала на том, что поэзия – это больше ремесло, чем просто признание чувств. Самая жестокая правда выходит из воображения, которое обрабатывается рукой мастера.
Начав писать, Секстон пришла к выводу, что симптомы ее первого приступа похожи
на метафоры, за которыми скрыта личная история. Ее стихи наполнены насыщенными образами, которые чем более болезненны для восприятия, тем более реалистичны. Образы, спровоцированные собственным негативным опытом, кризисом существования, переносятся и облачаются в слова. Так, Секстон всегда соединяет отточенный язык
и чувственную детализацию, которые должны способствовать воображению читателя.
В «Ringing The Bells» («Звенящих колоколах»), одном из ее ранних стихотворений, образный ряд, ритм и комбинация метафор меняет роль самого читателя, перенося его
в больничную палату.
Чаще всего поэзия Энн Секстон определяется как исповедальная ввиду детального воспроизведения собственных чувств. Критик Уильям Макгилл считал, что творчество Секстон в больше степени представляет собой ветвь конфессиональной поэзии, так как значительная часть стихов была написана в попытке воссоздать собственное я и проанализировать его.
В отношении произведений Секстон употребляются эпитеты, связанные с понятиями меланхолии, размытости и бесформенности, пронзительности
и непоследовательности.
Однако в данной работе исследователи не соглашаются с подобной интерпретацией.
Минорность ее звучаний стала культивироваться
в первую очередь журналами и газетами. В то же самое время самые колкие и острые выражения всегда летели в сторону Секстон. Сама же Энн видела себя больше
в эстетике имажинизма, непосредственно связанного
с реальностью, нежели собственно конфессиональным поэтом. Во многих своих интервью она настаивала на том, что поэзия – это больше ремесло, чем просто признание чувств. Самая жестокая правда выходит из воображения, которое обрабатывается рукой мастера.
Начав писать, Секстон пришла к выводу, что симптомы ее первого приступа похожи
на метафоры, за которыми скрыта личная история. Ее стихи наполнены насыщенными образами, которые чем более болезненны для восприятия, тем более реалистичны. Образы, спровоцированные собственным негативным опытом, кризисом существования, переносятся и облачаются в слова. Так, Секстон всегда соединяет отточенный язык
и чувственную детализацию, которые должны способствовать воображению читателя.
В «Ringing The Bells» («Звенящих колоколах»), одном из ее ранних стихотворений, образный ряд, ритм и комбинация метафор меняет роль самого читателя, перенося его
в больничную палату.
And this is the way they ring
the bells in Bedlam . . .
. . . and this is the small hunched squirrel girl
on the other side of me
who picks at the hairs over her lip
who picks at the hairs over her lip all day . . .
Перевод:
И так они звенят…
Колокольчики в Бедламе…
… а это маленькая сгорбленная белочка
С другой стороны от меня,
Которая постоянно дергает волосы над губой,
Которая постоянно дергает волосы над губой в течении целого дня.
the bells in Bedlam . . .
. . . and this is the small hunched squirrel girl
on the other side of me
who picks at the hairs over her lip
who picks at the hairs over her lip all day . . .
Перевод:
И так они звенят…
Колокольчики в Бедламе…
… а это маленькая сгорбленная белочка
С другой стороны от меня,
Которая постоянно дергает волосы над губой,
Которая постоянно дергает волосы над губой в течении целого дня.
«Маленькая сгорбленная белочка» предстает слишком реальной и в первую очередь вызывает страх и вопрос: откуда она? Устойчивый
и в некоторой степени непрерывный ритм не дает нам возможности взять передышку и дистанцироваться от отвратительной и пугающей реальности стихотворения (прим. Бедлам — это психиатрическая лечебница, в которой лечилась Секстон). Секстон говорит открыто
о восприятии человеком опыта, с которыми другие художники еще не сталкивались.
Если бы Секстон начала писать в эпоху после своей смерти, критика бы не обратила на нее внимание. Для своего времени Секстон стала предтечей выражения свободного женского голоса в поэзии. В те времена стихи о том, каково быть женщиной, практически не печатались открыто, но Секстон писала их, не скрывая и не стыдясь, без лишнего пафоса. Лучшие стихи Секстон отличает отпечаток выверенного мастерства: ее образы сильны по своей сущности и при этом просты для восприятия. Секстон будто бы бунтует против того, что ее стихи считались «эмоциональным мусором».
Если бы Секстон не соблюдала законы творческого мастерства, то ее стихи можно было бы рассматривать как пример терапии
в попытках собрать и восстановить себя и мир по кусочкам из эмоционального хаоса. Свое творчество она использует как средство заземления для экспрессионистического ощущения тут-бытия, нежели возвышения за иные пределы (прим. авторами использовалось словосочетание «то есть выбирает конфессиональное болото, в котором можно просто валяться»). Например, в стихотворении «Lullaby» («Колыбельная») детская песня становится способом изложения собственного опыта в клинике «Бедлам».
и в некоторой степени непрерывный ритм не дает нам возможности взять передышку и дистанцироваться от отвратительной и пугающей реальности стихотворения (прим. Бедлам — это психиатрическая лечебница, в которой лечилась Секстон). Секстон говорит открыто
о восприятии человеком опыта, с которыми другие художники еще не сталкивались.
Если бы Секстон начала писать в эпоху после своей смерти, критика бы не обратила на нее внимание. Для своего времени Секстон стала предтечей выражения свободного женского голоса в поэзии. В те времена стихи о том, каково быть женщиной, практически не печатались открыто, но Секстон писала их, не скрывая и не стыдясь, без лишнего пафоса. Лучшие стихи Секстон отличает отпечаток выверенного мастерства: ее образы сильны по своей сущности и при этом просты для восприятия. Секстон будто бы бунтует против того, что ее стихи считались «эмоциональным мусором».
Если бы Секстон не соблюдала законы творческого мастерства, то ее стихи можно было бы рассматривать как пример терапии
в попытках собрать и восстановить себя и мир по кусочкам из эмоционального хаоса. Свое творчество она использует как средство заземления для экспрессионистического ощущения тут-бытия, нежели возвышения за иные пределы (прим. авторами использовалось словосочетание «то есть выбирает конфессиональное болото, в котором можно просто валяться»). Например, в стихотворении «Lullaby» («Колыбельная») детская песня становится способом изложения собственного опыта в клинике «Бедлам».
. . The night nurse is passing
out the evening pills
She walks on two erasers,
padding by us one by one
My sleeping pill is white.
It is a splendid pearl;
it floats me out of myself,
my stung skin as alien
as a loose bolt of cloth.
Перевод:
Ночная медсестра выходит
Из вечерних пилюль,
Она ходит на двух ластиках,
Подбивая наши подушки одну за другой,
Моя подушка для сна белая.
Это блестящая жемчужина,
Что выводит меня из себя,
Моя жгучая кожа чужая,
Как свободный тканный рулон.
out the evening pills
She walks on two erasers,
padding by us one by one
My sleeping pill is white.
It is a splendid pearl;
it floats me out of myself,
my stung skin as alien
as a loose bolt of cloth.
Перевод:
Ночная медсестра выходит
Из вечерних пилюль,
Она ходит на двух ластиках,
Подбивая наши подушки одну за другой,
Моя подушка для сна белая.
Это блестящая жемчужина,
Что выводит меня из себя,
Моя жгучая кожа чужая,
Как свободный тканный рулон.
Видимо, Секстон обеспокоена непониманием того, кем она на самом деле является, однако она раздваивает собственное Я на реальное и ирреальное, вымышленное. Подобный способ позволяет переступить за пределы собственных нервных переживаний и выразить индивидуальную сущность с точки зрения художественного слова.
Если бы кто-то попытался сделать карту звуков поэзии Секстон, начиная с ее ранних работ (той же «Колыбельной») и подбираясь к предсмертному стихотворению «Lessons In Hunger» («Уроки голода»), то скорее всего он изобразил
бы на бумаге все богатство человеческих эмоций. Повторяющийся звук [с] в поэзии воспроизводит шипение, выходящее из-под самых основ стихотворения и намекающее
на опасные подводные течения души, серьезные проблемы, скрытые за комическим обращением. Преобладание тяжёлого [о] — постоянный стон поэзии Секстон.
В «Consorting With Angels» («Общение с ангелами») [i] заставляет почувствовать плач
и крик человека, находящегося в непрекращающемся страдании (прим. в данном случае прилагаю видоизмененный перевод, не знаю, насколько правомерно, но для русского слуха ощущение экзистенциальной беспомощности здесь хорошо передают лабиализованные [у] и [о]).
Если бы кто-то попытался сделать карту звуков поэзии Секстон, начиная с ее ранних работ (той же «Колыбельной») и подбираясь к предсмертному стихотворению «Lessons In Hunger» («Уроки голода»), то скорее всего он изобразил
бы на бумаге все богатство человеческих эмоций. Повторяющийся звук [с] в поэзии воспроизводит шипение, выходящее из-под самых основ стихотворения и намекающее
на опасные подводные течения души, серьезные проблемы, скрытые за комическим обращением. Преобладание тяжёлого [о] — постоянный стон поэзии Секстон.
В «Consorting With Angels» («Общение с ангелами») [i] заставляет почувствовать плач
и крик человека, находящегося в непрекращающемся страдании (прим. в данном случае прилагаю видоизмененный перевод, не знаю, насколько правомерно, но для русского слуха ощущение экзистенциальной беспомощности здесь хорошо передают лабиализованные [у] и [о]).
I was tired of being a woman,
tired of the spoons and the pots,
tired of my mouth and my breasts,
tired of the cosmetics and the silks . . .
Перевод:
Я устала быть женщиной,
Устала от ложек и кастрюль,
Устала от своих рта и груди
Устала от штукатурки и кружев
tired of the spoons and the pots,
tired of my mouth and my breasts,
tired of the cosmetics and the silks . . .
Перевод:
Я устала быть женщиной,
Устала от ложек и кастрюль,
Устала от своих рта и груди
Устала от штукатурки и кружев
«The Fury of Abandonment» («Ярость отказа»), например, построено на глухой [к],
близкой к вырывающемуся
из задыхающегося горла
(прим. в русском это же можно придать в сочетании с глухим [т]).
близкой к вырывающемуся
из задыхающегося горла
(прим. в русском это же можно придать в сочетании с глухим [т]).
Someone lives in a cave
eating his toes.
I know that much.
Someone lives under a bush
pressing an empty Coca-Cola can against
his starving bloated stomach,
I know that much . . .
Перевод:
Кто-то живет в канаве,
съедая собственные пальцы.
Мне это знакомо.
Кто-то живет под кустом,
Прижимая пустую банку кока-колы
К пустому вздутому животу,
Мне это знакомо.
eating his toes.
I know that much.
Someone lives under a bush
pressing an empty Coca-Cola can against
his starving bloated stomach,
I know that much . . .
Перевод:
Кто-то живет в канаве,
съедая собственные пальцы.
Мне это знакомо.
Кто-то живет под кустом,
Прижимая пустую банку кока-колы
К пустому вздутому животу,
Мне это знакомо.
В позднем творчестве Секстон длина строк уменьшается, лишнее отбрасывается, но образы при этом не становятся скудными
по наполнению.
по наполнению.
. . Your clouds wear white,
trying to become nuns
and say novenas to the sky . . .
«The Last Summer» («Последнее лето»)
Перевод:
… Твои облака носят белое,
Пытаясь стать монашками,
Читая Новенну небу…
trying to become nuns
and say novenas to the sky . . .
«The Last Summer» («Последнее лето»)
Перевод:
… Твои облака носят белое,
Пытаясь стать монашками,
Читая Новенну небу…
Подобный творческий метод отнюдь не случайный. Секстон использует повторение, которое способствует ощущению единства
и целостности стихотворения, дает чувство стабильности собственному фрагментарному сознанию. Она придает своим стихам художественную завершенность с помощью ритма и формы. Максин Кумин писала, что Секстон страдала из-за ярлыка «исповедального поэта», и поэтому всегда старалась задать в своих стихах более последовательный и плавный ритм. Секстон постоянно «энергетически отдавалась» разработке схем рифмовки, повторений и метафор, чтобы сделать образы заслуживающими внимания. Миддлбрук описал стиль Секстон следующим образом:
и целостности стихотворения, дает чувство стабильности собственному фрагментарному сознанию. Она придает своим стихам художественную завершенность с помощью ритма и формы. Максин Кумин писала, что Секстон страдала из-за ярлыка «исповедального поэта», и поэтому всегда старалась задать в своих стихах более последовательный и плавный ритм. Секстон постоянно «энергетически отдавалась» разработке схем рифмовки, повторений и метафор, чтобы сделать образы заслуживающими внимания. Миддлбрук описал стиль Секстон следующим образом:
Изучая ритмическую организацию, Секстон постоянно работала над сложными звуковыми моделями
и рифмами, переписывая все от руки, и только после этого на своей печатной машинкой медленно заполняла их образами, предложениями и фразами, которые в итоге складывались в целостное произведение.
и рифмами, переписывая все от руки, и только после этого на своей печатной машинкой медленно заполняла их образами, предложениями и фразами, которые в итоге складывались в целостное произведение.
В 1958 г. Секстон работала над стихотворением «The Double Image» («Двойное изображение») три месяца, пытаясь «достигнуть эффекта стихийно звучащего лирического голоса в рамках сложно рифмованной строфы» (Миддлбрук). Она разработала более двадцати черновиков. Сильвия Плат описала стихи Секстон, как «чудесно выполненные рукой мастера». Однажды Секстон призналась,
что ей не нравится идея ведения дневника, потому что это не дисциплинирует форму, а стихотворение должно строиться по своим законам.
Таким образом, Секстон постоянно пересматривала свои работы, потому что поэт должен быть сосредоточен дольше не на содержании, а именно на способе организации текста. И это с точки зрения психотерапии актуализирует лечебный эффект, помогая пациенту более дистанцироваться
от своих проблем. И то, что Секстон в итоге выбрала смерть, не должно умалять факта терапевтического эффекта поэзии, который она же сама и использовала.
Такой анализ воздействия творческого акта Секстон на ее собственно состояние коррелирует
с работой Брустера Гислена о креативном процессе, когда итоговый творческий продукт нуждается
в постоянном рациональном контроле над собой. Творчество, которое предстает перед другими, в итоге дисциплинирует автора ответственностью. Для Энн Секстон творческий процесс в большей степени позволил взять этот контроль, задействовать сознание для стабилизации собственного состояния.
Энн Секстон можно назвать примером диалектики как в поэзии, так и в терапии, раскрывая как экспрессивное высказывание и состояние катарсиса, так и сознательный контроль. Необходимо помнить, что практически все стихи Секстон основаны на собственных переживаниях и эмоциях, поэтому они изливают ее собственное переживание бытия. Постоянный пересмотр своего опыта придал им художественной формы и структуры, что в итоге стало выражением всеобщего человеческого опыта. Совершенствуя свои стихи, Энн Секстон, возможно, смогла добиться развития осознанного контроля над эмоциями, которыми изначально она питала свое творчество.
что ей не нравится идея ведения дневника, потому что это не дисциплинирует форму, а стихотворение должно строиться по своим законам.
Таким образом, Секстон постоянно пересматривала свои работы, потому что поэт должен быть сосредоточен дольше не на содержании, а именно на способе организации текста. И это с точки зрения психотерапии актуализирует лечебный эффект, помогая пациенту более дистанцироваться
от своих проблем. И то, что Секстон в итоге выбрала смерть, не должно умалять факта терапевтического эффекта поэзии, который она же сама и использовала.
Такой анализ воздействия творческого акта Секстон на ее собственно состояние коррелирует
с работой Брустера Гислена о креативном процессе, когда итоговый творческий продукт нуждается
в постоянном рациональном контроле над собой. Творчество, которое предстает перед другими, в итоге дисциплинирует автора ответственностью. Для Энн Секстон творческий процесс в большей степени позволил взять этот контроль, задействовать сознание для стабилизации собственного состояния.
Энн Секстон можно назвать примером диалектики как в поэзии, так и в терапии, раскрывая как экспрессивное высказывание и состояние катарсиса, так и сознательный контроль. Необходимо помнить, что практически все стихи Секстон основаны на собственных переживаниях и эмоциях, поэтому они изливают ее собственное переживание бытия. Постоянный пересмотр своего опыта придал им художественной формы и структуры, что в итоге стало выражением всеобщего человеческого опыта. Совершенствуя свои стихи, Энн Секстон, возможно, смогла добиться развития осознанного контроля над эмоциями, которыми изначально она питала свое творчество.
Общее заключение: аналогии в когнитивной терапии
(прим. данная часть представляет собой лишь краткую, обобщающую проблему, выжимку работ, дабы не перечислять множество исследований, который изучали творческий акт как средство терапии).
В исследованиях психотерапевтов о когнитивном переосмыслении собственных эмоций говорится о том, что люди склонны к гиперболизации и сведению собственных ощущений к состоянию катастрофы, не анализируя дальнейшее развитие событий.
Чаще всего пациентам советуется заводить журнал или дневник для фиксации негативных эмоций, так как при их выражении через слово человек получает условный контроль. Пациент в итоге больше думает над своими чувствами, чем их переживает.
Написание поэзии же требует еще больше когнитивных усилий, так как необходимо думать над структурой, ритмом, метром. Процесс постоянного перечитывания для совершенствования общей структуры позволяет получить контроль над негативными эмоциями (преимущественно злостью и депрессивным состояниями), а потому они становятся второстепенными. Итоговое стихотворение проходит через стадию творческого критического осмысления, переживания превращаются в осуществившийся факт и иную форму бытования.
Если же рассматривать творческий процесс как разрушающий эмоциональное состояние (о чем было сказано в первой части), то такое считается возможным, если человек превращает искусство в зеркало своей боли, в котором отражается только эмоция. Подобные случаи чаще всего рассматриваются на примере подростков, совершивших самоубийство: после них всегда остаются дневники, стихи, записки, в которых все подчинено эмоциональному содержанию. Таким образом, можно сделать вывод, что терапевтический эффект достигается именно при организации равной работы с формой.
Одна из ловушек творческого подхода: постоянная метафоризация. Например, в сознании пациентов с шизофринией предметы всегда сливаются с их метафорическим значением без сознания абстракции. В поэзии же этот процесс помогает преодолеть и разграничить переход сущности в символ и наоборот. В психотерапии существует кейс, в котором пациент-шизофреник во время эпизода написал стихотворение, в котором люди были как черви. Однако в его представлении люди и есть черви сами по себе. Неразграниченные пространства реального и метафорического не позволяют шизофренику приходить к логическому выводу. В поэзии же мы всегда понимаем: все не то, чем кажется.
Ведь так?
(прим. данная часть представляет собой лишь краткую, обобщающую проблему, выжимку работ, дабы не перечислять множество исследований, который изучали творческий акт как средство терапии).
В исследованиях психотерапевтов о когнитивном переосмыслении собственных эмоций говорится о том, что люди склонны к гиперболизации и сведению собственных ощущений к состоянию катастрофы, не анализируя дальнейшее развитие событий.
Чаще всего пациентам советуется заводить журнал или дневник для фиксации негативных эмоций, так как при их выражении через слово человек получает условный контроль. Пациент в итоге больше думает над своими чувствами, чем их переживает.
Написание поэзии же требует еще больше когнитивных усилий, так как необходимо думать над структурой, ритмом, метром. Процесс постоянного перечитывания для совершенствования общей структуры позволяет получить контроль над негативными эмоциями (преимущественно злостью и депрессивным состояниями), а потому они становятся второстепенными. Итоговое стихотворение проходит через стадию творческого критического осмысления, переживания превращаются в осуществившийся факт и иную форму бытования.
Если же рассматривать творческий процесс как разрушающий эмоциональное состояние (о чем было сказано в первой части), то такое считается возможным, если человек превращает искусство в зеркало своей боли, в котором отражается только эмоция. Подобные случаи чаще всего рассматриваются на примере подростков, совершивших самоубийство: после них всегда остаются дневники, стихи, записки, в которых все подчинено эмоциональному содержанию. Таким образом, можно сделать вывод, что терапевтический эффект достигается именно при организации равной работы с формой.
Одна из ловушек творческого подхода: постоянная метафоризация. Например, в сознании пациентов с шизофринией предметы всегда сливаются с их метафорическим значением без сознания абстракции. В поэзии же этот процесс помогает преодолеть и разграничить переход сущности в символ и наоборот. В психотерапии существует кейс, в котором пациент-шизофреник во время эпизода написал стихотворение, в котором люди были как черви. Однако в его представлении люди и есть черви сами по себе. Неразграниченные пространства реального и метафорического не позволяют шизофренику приходить к логическому выводу. В поэзии же мы всегда понимаем: все не то, чем кажется.
Ведь так?
